Министр Максим Топилин о борьбе с нелегальной занятостью и других проектах Минтруда
Россиянам, работающим «вчерную», без официального оформления, будет проблематично получить кредит и некоторые социальные услуги. Зато тем, кто чтит закон и хочет найти легальную работу, государство поможет и деньгами, и вакансиями. Об этом в интервью «РГ» рассказал министр труда и соцзащиты России Максим Топилин.
В ближайшие дни будет окончательно сверстан план стабилизации российской экономики. Один из рисков 2015 года — рост безработицы. С него мы и начали наш разговор с министром.
Максим Анатольевич, всех волнует ситуация на рынке труда. Какие у вас прогнозы?
Максим Топилин: Пока ситуация на российском рынке труда нормальная: резких колебаний нет. Однако мы начали более жестко вести мониторинг — в еженедельном режиме, как это было во время кризиса 2008 года, поскольку очевидно, что изменения будут.
Мы понимаем, что в зависимости от, по меньшей мере, двух факторов — курсов доллара и евро, и повышенной ставки Центрального банка — предприятия находятся в иной ситуации, чем еще несколько месяцев назад.
Например, компании нужны кредиты на развитие, и поскольку они сегодня стали дороже, ей в любом случае придется менять свои затраты. Или предприятие закупает импортные комплектующие, завозит оборудование, значит, и у него будет увеличиваться себестоимость. Хватит ли в таком случае у организации внутренних ресурсов, сможет ли она сохранить трудовой коллектив — вопрос.
А если не хватит и начнутся сокращения?
Максим Топилин: Насколько конкретно увеличится безработица, сейчас спрогнозировать трудно. Но мы подготовили предложения по поддержке рынка труда на случай изменения ситуации.
Многие инструменты уже знакомы россиянам — профессиональное обучение тех, кто находится под риском увольнения или уже остался без работы, общественные работы, допустим, на строительстве или благоустройстве социальных объектов, стажировки и т. д.
Если понадобится, развернем эти меры оперативно. У правительства сейчас есть полномочия, чтобы выстраивать линейку мер, не обращаясь к законодателю. В конце 2008 года мы два месяца меняли законодательство, чтобы «запустить» антикризисные меры, потому что таких полномочий не было. Теперь в законодательстве все учтено.
Плюс с этого года начинает работать программа по стимулированию трудовой мобильности — сертификат на переезд. На ее реализацию в 2015−2017 годах предусмотрено по 2 млрд. рублей ежегодно. Средства пойдут и на развитие банка вакансий и портала «Работа в России». Ресурс будет дополнен информацией об инвестиционных проектах, доступном жилье, социальной инфраструктуре, транспортной доступности, то есть максимально наполнен информацией, необходимой для желающих трудоустроиться в другом регионе.
Положительно на ситуации на рынке труда скажется импортозамещение. Приведу пример из сферы соцзащиты инвалидов: в Тольятти зарубежным инвестором реализован проект по производству кресел-колясок. Уже сейчас отечественных комплектующих в этих колясках — почти половина, в 2016 году их доля достигнет 70 процентов.
И все-таки, когда возможен рост безработицы — зимой, ближе к весне, как вы думаете?
Максим Топилин: В январе—феврале будет сезонный незначительный рост. Если какие-то серьезные изменения на рынке труда и будут происходить, то, скорее всего, уже весной.
И могу сказать: в настоящее время массового потока уведомлений о сокращении сотрудников в органы службы занятости не поступает. Частные агентства занятости сообщают нам, что они получают сигналы от работодателей о замораживании вакансий. Но пока это говорит лишь о неопределенности, которую испытывают работодатели.
Программы занятости финансируются регионами. В случае обострения ситуации федеральный бюджет поможет им?
Максим Топилин: Если начнутся сложности, средства будут выделены: у правительства есть резервы.
В любом случае у нас есть опыт по сдерживанию сокращений, по поддержке малого бизнеса, по переобучению. Важно, чтобы мы вместе с работодателями, регионами, профсоюзами, отраслевыми ведомствами четко понимали, что происходит на том или ином предприятии, какие у него перспективы. Владея ситуацией, можно быстро подобрать инструменты, которые позволят минимизировать удары и для работников, и работодателей.
Есть ли сейчас какие-то постоянные направления работы служб занятости, которые финансируются из федерального бюджета?
Максим Топилин: Стандартная схема такая: центр выделяет средства на пособия по безработице, а регионы финансируют активные программы занятости.
Из федерального бюджета финансируется программа по трудоустройству инвалидов, в рамках которой работодателю выделяется в среднем 100 тысяч рублей на обустройство рабочего места для человека с ограниченными возможностями здоровья. Кстати, в ее рамках в 2014 году нашли работу 13 тысяч инвалидов. Кроме того, начинает работать сертификат на переезд, о котором я уже сказал.
Речь идет о переезжающих на Дальний Восток?
Максим Топилин: Не только. Законодатель дал правительству полномочия определить перечень регионов, которые будут участвовать в программе.
И сейчас мы отбираем регионы. Например, в проекте хочет участвовать Калужская область. Регион развивающийся, но он находится рядом с Москвой, которая оттягивает квалифицированные кадры. Также прорабатывается вариант участия Мурманской области. Перспективен с точки зрения участия Дальний Восток — там есть проблема нехватки рабочей силы. Пока это будет эксперимент.
Сколько регионов попадут в программу 2015 года?
Максим Топилин: Думаю, что не больше десяти.
Давайте уточним, кому выдается сертификат, на какую сумму и на каких условиях?
Максим Топилин: Стоимость сертификата — 300 тысяч рублей. 150 тысяч вкладывает федеральный бюджет, 75 тысяч — региональный. Еще 75 тысяч должен вложить работодатель.
Регионы, желающие участвовать в проекте, должны разработать программы, прописав в них, каким работодателям под какие инвестпроекты нужна рабочая сила из других регионов. Субъекты-победители получат субсидии из федерального бюджета на реализацию проекта.
Потом будут субсидировать отобранных для участия в программе работодателей. За счет этих средств работодателю будет компенсирована существенная часть расходов на привлечение работников, например, его издержки на приобретение или аренду жилья работнику, предоставление ему социальных услуг, места в детском саду и другие.
Но при этом он должен заключить контракт с работником как минимум на три года, официально платить ему зарплату. Мы, в свою очередь, будем отслеживать, как работодатель исполняет обязательства, сколько взносов он отчисляет в пенсионный и другие внебюджетные фонды. При этом мы не будем запрашивать у него дополнительную отчетность. Если взносы платятся, значит, все нормально. Если нет, работодателю придется вернуть государству 225 тысяч рублей за работника.
В каких регионах сейчас худшая ситуация на рынке труда?
Максим Топилин: Как и в предыдущие годы, наибольшая численность безработных, зарегистрированных в органах службы занятости, сосредоточена в Северо-Кавказском федеральном округе. Каждый четвертый безработный — житель этого региона. Однако ситуация постепенно меняется в лучшую сторону.
Когда в России появится страхование от безработицы?
Максим Топилин: До 2018 года его точно не будет, потому что президент принял решение не повышать нагрузку, это зафиксировано в его последнем послании.
Среди клиентов служб занятости много «профессиональных» безработных?
Максим Топилин: Более года не могут найти работу около 12 процентов официально зарегистрированных безработных, и предположу, что около половины их них — так называемые «профессиональные безработные».
Не уверен, что эти люди не имеют дополнительного дохода. К сожалению, существует достаточно много схем нелегальной работы. И сейчас действия правительства направлены на легализацию занятости.
Это и пенсионная реформа, которая увеличивает страховой стаж, дающий право на получение страховой пенсии, это ограничения по количеству пенсионных коэффициентов или баллов. Если баллов меньше 30 — а это работа в течение 30 лет при зарплате в 1 МРОТ (при МРОТ, равном прожиточному минимуму), войти в систему будет нельзя.
Мы провели большую работу по разъяснению сути пенсионной реформы. Делали это вместе с профсоюзами, встречались с коллективами. Надеемся, что ответная реакция будет.
А как дела обстоят с иностранными работниками?
Максим Топилин: Другие меры легализации связаны с изменениями в уплате страховых взносов за иностранных работников в социальные фонды. Теперь работодатель должен будет платить взносы в Пенсионный фонд с первого дня работы мигранта (до этого было с шести месяцев, и работодатели этим пользовались, нанимая на более короткий срок).
Также за иностранного работника теперь придется платить взносы в фонд соцстраха — 1,8 процента от заработной платы, благодаря чему мигрант получит право на оплату больничного листа. Плюс работодателю предстоит обеспечить его полисом дополнительного медстрахования или заключить договор о медобслуживании с организацией здравоохранения.
Кроме того, с министерствами финансов и экономического развития сейчас прорабатываем условия, при которых предприятие, получающее субсидию из бюджета, а таких много, должны брать на себя обязательства платить страховые взносы за работников. Сейчас таких условий при оказании господдержки нет.
Сколько людей, по вашему мнению, работают нелегально?
Максим Топилин:Около 20 процентов населения в трудоспособном возрасте мы не видим по базам данных Пенсионного фонда. Предполагаем, что большая часть из них работает, но за них не платятся страховые взносы. Это означает, что в будущем у них не будет страховой пенсии. Кроме того, если бы работодатели платили за всех работников — у нынешних пенсионеров была бы выше пенсия.
А вы не берете в расчет, что часть из этих «невидимок» — домохозяйки?
Максим Топилин: Да. Но ясно, что таких женщин не 15 миллионов. Регионы с нами спорят, пытаются убедить, что у нас неверные данные. Но когда начинаем разбираться — хватаются за голову. Пока они этим вопросом просто не занимались. Надеемся, в этом году они в эту тему погрузятся.
Попробуйте в Германии, например, поработать «вчерную» — соседи сразу сообщат в соответствующие органы. Они просто считают, что если вы не платите налоги, значит, не имеете права на какие-то блага. Возьмем пример из нашей страны. Существуют очереди в детсад. Родители одного ребенка официально работают и платят налоги, второго — нет. Вопрос: у них должны быть равные права на устройство в детсад?
А что вы с банками решили?
Максим Топилин: Мы работаем с банковской системой, чтобы предоставить банкам возможность пользоваться страховой историей клиента при принятии решения, выдавать ли ему кредит. Ведь справка 2НДФЛ, которая предоставляется заемщиком, нередко бывает поддельной.
А это значит, что банки, не имея реальной информации о страховых взносах, несут риски и потому вынуждены повышать ставки для кредитования. Безусловно, данные о взносах — персонифицированные, закрытые, мы не можем их раскрывать. Но человек, если хочет взять кредит, может дать банку право ознакомиться со своей страховой историей. И это ему выгодно — если со взносами все в порядке, кредит ему будет стоить дешевле.
Надо постепенно создавать условия для того, чтобы работать легально было проще, чем нелегально. И объяснять это людям.
Теперь мигранты из безвизовых стран будут работать в России по патентам и без квот. Как это отразится на рынке труда?
Максим Топилин: Конкуренция на рынке труда не обострится. Мы исходим из того, что патенты позволят нам прежде всего легализовать присутствие иностранных работников. Многие из них работают нелегально.
Сейчас же у нас появились инструменты проверять, законно ли работает мигрант с точки зрения именно трудового законодательства, а не миграционного статуса. И это не только плата за патент. Например, если страховые взносы в социальные фонды поступать не будут, значит, мигрант, хоть и с патентом, но работает где-то нелегально.
Будем вести разъяснительную работу с иностранными работниками, и в перспективе, не исключаю, отсутствие поступления страховых взносов за них может стать основанием для их выдворения или закрытия въезда в страну. Подчеркну, это в перспективе: люди должны привыкнуть к новой системе, им надо объяснить ее смысл. Но в дальнейшем такой шаг возможен, тем более что мы постепенно переходим в рамках Евразийского экономического сообщества на пропорциональность формирования пенсионных прав. Поэтому гражданам других стран, которые у нас работают, будет просто необходимо идти на легализацию трудовых отношений, чтобы потом иметь возможность получить дома пенсию. Сейчас этого нет.
Правильно ли я поняла, что будут формироваться пенсионные права мигрантов?
Максим Топилин: Да. Взносы в Пенсионный фонд России, которые будут платиться за мигрантов с 1 января 2015 года, создадут условия для перехода на соглашения со странами, которые закрепят пропорциональный подход к формированию пенсионных прав.
Что это значит? При начислении пенсии будет учитываться, в какой стране работал человек, сколько он там заработал страхового стажа, сколько за него было перечислено взносов. И пенсия будет формироваться исходя из этой истории. Получать пенсию он будет в той стране, где он постоянно живет, а пенсионные фонды стран будут вести взаиморасчеты. Такие соглашения мы готовим сейчас со странами Евразийского экономического сообщества — Казахстаном, Белоруссией, Арменией, Кыргызстаном, а также с Германией, Израилем, Южной Кореей, Турцией. Это элементарные цивилизованные отношения.
Сейчас же таких соглашений очень мало — с Эстонией, Латвией, Литвой, Испанией. Для остальных стран СНГ действует соглашение от 1992 года. Суть его в следующем: где бы вы ни работали, будете получать пенсию в стране постоянного проживания и по ее правилам.
Поговорим о демографии. Сейчас у нас все хорошо. Резервы для улучшения есть?
Максим Топилин: По итогам января—ноября у нас наблюдается естественный прирост — 37 тысяч человек. Если со смертностью никаких скачков не будет, то мы выйдем на естественный прирост в целом по году.
Основной ресурс в улучшении демографии — это снижение смертности. Статистика пока не очень впечатляющая. Россия по-прежнему отстает от большинства европейских соседей.
А что с рождаемостью?
Максим Топилин: Мы продолжаем работать над ее повышением. В этом году по-прежнему будет выплачиваться пособие на третьего ребенка — всего в 69 регионах, включая Крым и Севастополь. При этом 53 из них федеральный бюджет предоставляет субсидии в размере 12,9 млрд рублей. В перечень субъектов, которым мы помогаем, включаются регионы, в которых суммарный коэффициент рождаемости ниже среднего по стране, а также регионы с естественной и миграционной убылью населения.
Отмечу, что с 2014 года мы изменили подход к субсидированию регионов. Ранее мы установили, что, если регион улучшает свои демографические показатели, то из программы он должен выйти. Теперь же он продолжит получать поддержку из федерального бюджета до достижения детьми возраста трех лет.
Ключевое, что должно развиваться, — это инфраструктура. Детские сады, программы занятости для молодых мам, возможности открытия групп по уходу за детьми. Обсуждаем с минобрнауки появление при вузах, ссузах групп для детей студенток, чтобы дети были под присмотром, пока мама учится. Нам нужно, чтобы рождаемость стала более молодой.
Но ведь это дополнительные расходы…
Максим Топилин: Не такие уж большие. Думаю, для учебных заведений не будет проблемой найти комнату и оборудовать ее соответствующим образом. Для этого не надо выделять средства из бюджета.
Крым перешел в российское законодательство. Но некоторые социальные пособия, например при рождении детей, там раньше были выше, чем в России. Как будет сейчас?
Максим Топилин: Действовавшая ранее в Крыму нормативная база была иной. Так, если говорить о пенсиях, мы приняли специальный закон и конвертировали пенсии крымчан в российское законодательство.
Допустим, гражданин получал по украинскому законодательству пенсию в пять тысяч рублей, к 1 августа мы ее увеличили вдвое (увеличение происходило поэтапно). Потом пересчитали его пенсионные права в рамках российского законодательства, и получилось, что его пенсия должна быть 9 тысяч рублей. Несмотря на это, у него останется большая сумма — 10 тысяч рублей, которые были начислены ранее. Потом крымчане и севастопольцы получат возможность выходить на пенсию ранее, чем могли раньше, — с 55 и 60 лет.
По всем остальным выплатам мы приняли закон о введении системы льгот. Не было на Украине ЕДВ для льготников, а натуральные льготы, как правило, не финансировались, они были виртуальными, как в России до 2004 года. Теперь льготы для пенсионеров, ветеранов, чернобыльцев сохранены, но пересчитываются, льготники также получат ЕДВ.
Исключение составят те, кто служил в подразделениях украинской национальной армии. На Украине они тоже относились к льготникам, ветеранам войны, но в России они уже не будут считаться льготниками. Таких в Крыму, к счастью, единицы.
Что касается детских пособий, будет переход на российскую систему. Но те, кто начал получать пособия в украинской юрисдикции, и, если они выше, чем в российской, будут получать, как и раньше — за счет бюджетов регионов.
Также принято решение выплатить материнский капитал всем, кто родил второго, третьего, последующего ребенка с 1 января 2007 года.
С этого года усиливается ответственность за нарушения норм охраны труда. Много людей погибает на производстве?
Максим Топилин: Год от года идет сокращение смертности. К примеру, в позапрошлом году на производстве погибли 2757 человек, а за 9 месяцев 2014 года — 1205. Внедряется новая техника, новые производства.
Обычно это способствует улучшению ситуации с травматизмом на производстве. Проблема в том, что у нас не работает механизм выявления профессиональных заболеваний. И в наступившем году мы ставим перед собой задачу поменять 125-й закон о страховании от несчастных случаев и профзаболеваний, чтобы работодатели и работники были заинтересованы на ранней стадии выявлять изменения в здоровье, если на него влияют вредные факторы. Сейчас этого практически нет.
Выявляется 7−8 тысяч новых случаев профзаболеваний в год. Это мало?
Максим Топилин: Очень. И дело не в том, что люди не болеют под влиянием производственных факторов, а в том, что нет системы выявления, профпатологи не работают, работодатели не заинтересованы. Поэтому мы хотим перестроить систему так, чтобы заболевания выявлялись на ранних стадиях.
Есть медосмотры на производстве, в это вкладываются значительные средства. Но связь между заболеваниями и условиями работы не выявляется. Сейчас люди, получившие заболевание на работе, лечатся в системе ОМС, получают инвалидность по общему заболеванию, а не в связке с производством, и мы платим им деньги из федерального бюджета. Поэтому мы должны с профсоюзами, работодателями, медиками сесть и эту систему перестроить. Это нужно, чтобы, если причинно-следственная связь установлена, реабилитировать работника на ранней стадии, а не постфактум присваивать ему инвалидность. Так что смертельные исходы сокращаются, а вот тема профзаболеваний пока — сложнейший вопрос.
Если профзаболевания будут на ранних стадиях выявляться и окажется, что работа влияет на здоровье, фирма будет платить дополнительные взносы?
Максим Топилин: Мы предполагаем делать это в рамках общего объема страхования. Только эту систему «перевернуть». Там денег достаточно. Тем более что этот вид страхования в профиците. И сделать, например, так: если нет влияния на здоровье работника, планку взносов можно снизить, если они есть — она должна быть увеличена. Но это все в рамках общего баланса. Такую систему можно вводить с 2017 года.
Эти и другие темы по охране здоровья работника рассмотрим на Первой Всероссийской неделе охраны труда, которая пройдет уже скоро — с 13 по 17 апреля, в Главном медиацентре Олимпийского парка Сочи. Это мероприятие — хорошая площадка для сотрудничества и обмена мнениями о новейших тенденциях и перспективах развития деятельности в области охраны труда, обеспечения безопасных условий труда и сохранения здоровья работающих граждан.
Источник: Российская газета
