Марафонское время. В Сочи прошел IX съезд ФНПР
Очередной, IX съезд ФНПР проходил в Сочи с 7 по 9 февраля и открылся как раз в годовщину проведения в городе XXII зимних Олимпийских игр. Профсоюзы, как и год назад спортсмены, показали хороший старт, выдержали сумасшедший темп и провели в дискуссиях по самым острым вопросам “марафонское” время. Главные итоги съезда “на финише” — переизбрание на очередной срок председателя ФНПР Михаила Шмакова и постановка цели на перераспределение финансовых потоков между членскими организациями и профцентром. Корреспондент “Солидарности” наблюдал за происходящим из самой гущи событий.
ПО СЛЕДАМ ОЛИМПИАДЫ
В конце прошлой недели состоялось долгожданное событие: 7 — 9 февраля прошел IX съезд ФНПР. Судя по тому, какие страсти кипели вокруг некоторых вопросов, требующих решения на съезде (см. в “Солидарности” серию материалов “То, что требует решения”), уместно было бы сказать, что российские профсоюзы этим съездом наконец-то именно что разродились.
“Роды” при этом проходили подчас крайне тяжело: дискуссия по тому или иному вопросу могла длиться больше часа, а самый острый из них в повестке дня и вовсе был перенесен на третий день, сдвинув, таким образом, заседание Генсовета ФНПР. “Солидарность” все три дня вела текстовую онлайн-трансляцию на своем сайте, хотя все подробности в режиме реального времени описать было крайне трудно из-за темпа происходящего.
Съезд открылся 7 февраля в Сочи — по понятным причинам в СМИ город едва ли не чаще теперь называют “Олимпийским Сочи”: ровно год назад здесь состоялась церемония открытия XXII зимних Олимпийских игр. И пока столица Игр отмечала годовщину самого массового спортивного события, самое многочисленное профсоюзное объединение России, казалось, подпитывалось энергией Олимпийского парка.
С порога главного медиацентра всегда можно было услышать гудение гоночных машин: неподалеку располагается единственная в России трасса “Формулы-1”. Болиды, судя по звуку, ездили быстро, но подолгу. Так же проходил и съезд ФНПР.
Изначально было заявлено об участии в съезде 721 делегата, однако 21 из них не приехал по уважительной причине. Впрочем, если бы и приехали все до единого, делегаты все равно не смогли бы заполнить огромные пространства медиацентра в перерывах между заседаниями. Но в одном из “рукавов” холла часто было не протолкнуться: здесь разместился “Город мастеров” — собрание экспозиций разных отраслевых профсоюзов и профцентров.
Практичнее всех к представлению сути своей деятельности подошли, пожалуй, работники АПК. Их площадка представляла собой, так сказать, место на ярмарке, где поили кофе и кормили чем-то сдобным. Слова насчет “не протолкнуться” были сказаны не зря: корреспонденту “Солидарности” разглядеть подробности меню так и не удалось. Зато запомнилось, что “торговое” место было на самом деле никаким не торговым — денег здесь не брали. Еще бы: это было бы как-то не по-товарищески.
В самом шумном месте “Города мастеров” деньги и вовсе раздавали. Тут на двух верстаках были установлены цилиндрические “наковальни”, от которых каждые полминуты во все стороны разносился металлический звон. Это по ним били молотом (а лучше сказать, кувалдой): “наковальня” являлась формой для чеканки монет, между двумя половинами которой вставлялась металлическая заготовка. В результате точных ударов молота на свет появлялись сувенирные монеты с символикой ФНПР и, собственно, съезда. Первая монета бесплатно, последующие — по 150 рублей штука. Куда пойдет выручка, выяснить не удалось, но было очевидно, что профсоюзные мужчины с удовольствием брались за молот, оттесняя от наковальни приставленных к ним “кузнецов”. Еще бы — ведь дамы смотрели!
Дамы, впрочем, по женской традиции уделяли много внимания и сувенирной продукции. Таковую продукцию представил в своей экспозиции профсоюз работников связи. Причем под продукцией подразумевались, конечно, и услуги — естественно, почтовые. В чем-то, я бы сказал, даже телеграфные.
Тем не менее около восьмисот человек (если считать не только делегатов, но и приглашенных с аккредитованными) собрались все-таки не на ярмарку. В четвертом часу дня 7 февраля стартовал IX съезд ФНПР.
РОССИЯ СПОСОБНА СДЕЛАТЬ РЫВОК
Строго говоря, съезд запоздал с открытием: начало было назначено на 15:00. Причиной же задержки стал не кто иной, как президент России Владимир Путин, чьего появления ожидали без малого полчаса. Тут, правда, стоит сказать, что, по многочисленным свидетельствам журналистов кремлевского пула, Путин обычно запаздывает на внутрироссийские мероприятия (в силу необходимости обеспечения безопасности либо занятости первого лица государства) на один — три часа. Так что протяженность небольшой, по “стандартным” меркам, заминки можно расценить и как своеобразное проявление уважения к российским профсоюзам.
На содержательную часть первого дня работы съезда не мог не повлиять “качественный” состав гостей. Кроме президента РФ и представителей профдвижения, выступали губернатор Краснодарского края Александр Ткачев, министр труда и соцзащиты населения РФ Максим Топилин и специально приглашенный писатель-общественник Николай Стариков. То есть повестка первого дня не могла не принять — в основном — общеполитический характер. Тем не менее выступления председателя ФНПР Михаила Шмакова, Владимира Путина и Максима Топилина, а также генерального секретаря Международной конфедерации труда Шаран Барроу касались сферы интересов профсоюзов непосредственно. Тон на правах ведущего съезда задал Михаил Шмаков:
— Сегодня идет грубое нарушение международного гражданского, торгового и финансового права. Называя вещи своими именами, надо признать, что против нас, нашей страны ведется война — современная, гибридная, с большим арсеналом разнообразных методов: информационных, пропагандистских, финансовых — по своей разрушительной силе не менее эффективных, чем традиционное оружие. Корректируют “огонь” — кто по умыслу, кто по глупости — с нашей же территории, отсюда, изнутри. И ничто не страхует нас от полного развала и уничтожения, кроме нашей сплоченности, — уверен председатель ФНПР.
Вместе с тем, считает Шмаков, у России “есть возможность совершить экономический рывок и вернуть себе роль одного из центров влияния, определяющего мировое развитие”. Для того чтобы это случилось, нужно, по его мнению, прежде всего отстранить от управления экономической политикой государства “тех, кто саботирует выполнение поручений политического руководства страны и чьи действия имеют деструктивные последствия для нашей экономики”.
Стоит, правда, заметить, что назначает экономических управленцев в итоге именно что само политическое руководство, главный представитель которого занимал почетное место в президиуме съезда. С другой стороны, президент довольно живо отреагировал на выступление Михаила Шмакова, о чем расскажем ниже. То есть речь Шмакова хотя камнем “из-за пазухи” в огород Путина и не была, но в цель попала.
Например, глава ФНПР уверен, что нынешний экономический кризис (хотя очень немногие представители властей используют сейчас это слово) “исключительно рукотворный” и появился благодаря целенаправленным усилиям “неолибералов, засевших в финансово-экономическом блоке правительства и в присоединившемся к нему Центробанке”.
— При этом управленческие решения формируются людьми либо фатально некомпетентными в комплексных экономических вопросах, либо глубоко и искренне верующими, например, в рынок или демократические институты межстрановой конкуренции, — продолжил Шмаков. — И те, и другие — по итогам их работы — одинаковы. Именно они в погоне за наполнением казны рублями хотели девальвировать рубль (правда, ненамного), но просчитались и уронили его.
Если резюмировать политэкономическую часть выступления Шмакова, то он винит в нынешнем экономическом кризисе правительство и Центробанк. Последний, напомним, поднял 16 декабря ключевую ставку, влияющую на межбанковские расчеты по кредитам, с 13 до 17%. В результате чего уже сами банки были вынуждены поднять собственные ставки по кредитам.
В итоге кредитование стало значительно дороже как для российских граждан (в отдельных случаях и вовсе недоступно, поскольку было отменено отдельными банками, например, на покупку автомобилей), так и для предприятий, где граждане, собственно говоря, работают. А предприятиям кредиты нужны не только на модернизацию производства, но и на выполнение поступающих заказов, то есть на средства производства продукции. Заказы же перестают поступать, поскольку сами заказчики тоже чувствуют на себе тяжелое влияние кризиса. Как пример — отказ ОАО “РЖД” от закупки новых локомотивов и вагонов, что уже вызвало волну грядущих сокращений работников на предприятиях-поставщиках.
— Лекарство правительство (в лице первого вице-премьера Шувалова) видит в структурных преобразованиях, к которым, как он сетует, общество не готово. Какие структурные преобразования тормозит “безмозглое общество, лишенное здравого смысла”? Повышение пенсионного возраста, закрытие школ и больниц, — перечисляет Шмаков. — Российская Федерация снова будет демонстрировать всему миру, как не надо действовать, на собственном опыте показывать пагубность либеральной экономической и финансовой политики.
БОЛЬШОМУ КОРАБЛЮ — БОЛЬШОЕ ЖАЛОВАНЬЕ
Корневой причиной кризиса системы трудовых отношений, считает председатель ФНПР, является дефицит достойного труда. А достойный труд — это прежде всего достойная зарплата. И сокращение числа работников в период экономического кризиса может только усугубить этот самый кризис. Ведь когда у населения нет денег, на рынке ощутимо снижается спрос, что, в свою очередь, заставляет производителей сокращать объем предложений. И это приводит к сокращению производства, а в итоге — к новым “оптимизациям” штата.
Кстати, забегая вперед: президент РСПП Александр Шохин, тоже выступивший на съезде, употребил такое выражение, как “изменения штатной численности”. Которые, судя по интеллигентности формулировки, вовсе не за горами. Интересно, что новый экономический кризис заставляет бизнес искать новые эвфемизмы таким неудобным словам, как “сокращение” и “увольнение”. Раньше в роли удобного слова выступала помянутая выше “оптимизация”, теперь вот — “изменения”. И если первое было призвано внушать оптимизм на лингвистическом уровне, то второе звучит уже неопределенно: изменения как таковые могут происходить как в плюс, так и в минус. Хотя людей труда все равно не заболтаешь. В общем, интересующиеся могут запасаться поп-корном и следить за зигзагами кризисного новояза.
Ну а профсоюзы экономическая болтанка заставляет все чаще говорить “жесткоязом” и “прямоязом”. Так, Михаил Шмаков заявил, что зарплата в современной России должна была бы расти как минимум в три раза быстрее, чем сейчас, и уже составлять не менее 70 тысяч. Путин должен был оценить слова о том, что это нужно было бы хотя бы для того, “чтобы догнать Советский Союз” с его дешевыми билетами и действительно бесплатным здравоохранением.
Впервые, по крайней мере публично, в лицо президенту было сказано, как именно исполняются его знаменитые “майские” указы 2012 года. Конкретно та их часть, которая касается существенного увеличения заработной платы бюджетникам:
— С одной стороны, на общих цифрах зарплаты выросли — почти в соответствии с целевыми показателями президентских указов от 7 мая 2012 года. С другой — во многих регионах этот рост был обеспечен либо за счет увольнений работников и экономии фонда оплаты труда, либо за счет совмещения должностей, что не повышает качества работы, — высказался за всех Михаил Шмаков.
Президент, который не так давно признался, что собственную зарплату даже не считает, будем надеяться, подсчитает, наконец, зарплаты хотя бы врачей и учителей. А пока Путин слушал, Шмаков продолжал развеивать социально-трудовые мифы: следующий на очереди как раз очень популярен в бизнес-среде — миф о низкой производительности труда как причине небольших зарплат россиян.
— Нередко можно слышать, что в стране низкая производительность труда и потому-де “работнику и так платят слишком много”. Но производительность труда — это функционал организаторов производства, собственников и менеджеров. Как говорится, если у вас плохие работники, то вы плохие управленцы, — заявил глава ФНПР. — С другой стороны, остается загадкой: как при такой “низкой” производительности труда и низкой зарплате работников собственники предприятий, где трудятся эти работники, являются миллиардерами и мультимиллионерами? Один в поле пахарь — и тот акционер? Один на заводе труженик — и тот директор?
И раз труженик один, то он один же и получает, выходит, достойную зарплату. Не хотелось бы считать чужие деньги, но это чаще всего и невозможно, даже если очень хочется. Топ-менеджеры частных компаний заботятся о нашей нравственности и зарплат своих не раскрывают. Некоторые, как оказалось на примере главы ОАО “РЖД” Владимира Якунина, могут даже глубоко оскорбиться подобным вопросом и пригрозить уйти в отставку. Хотя, напомним, контрольный пакет акций компании принадлежит государству, вследствие чего обществом в целом глава РЖД воспринимается как чиновник.
— Недавно государством принято решение о раскрытии информации о зарплатах топ-менеджеров государственных компаний, — напомнил Шмаков. — Но частные компании такую информацию подводят под понятие коммерческой тайны. Почему? Директора стесняются своих миллионных зарплат на предприятиях, где работники получают по 15 тысяч? Или такая разница в зарплатах и есть главный коммерческий секрет предприятия — “вы получаете так мало, потому что мы получаем так много”?
ЧТО СКАЗАЛ ПУТИН
Закончил Михаил Шмаков цитатой из Шекспира: “Когда о худшем слышать не хотите, оно на вас обрушится неслышно”. Владимир Путин, судя по его последовавшему выступлению, слушать хотел и делал это внимательно. Так что теперь если что и обрушится на президента, то уж непременно громко.
А для начала он сам громко выразил надежду на то, что профсоюзы будут уделять значительное внимание здоровому образу жизни. Президент явно не в курсе всего, что происходит в стране: за неделю до съезда, к примеру, на московской учебно-спортивной (и олимпийской же!) базе “Планерная” прошел ежегодный лыжный марафон с участием 18 тысяч человек, организованный Московской федерацией профсоюзов. Но это так, лирика, вернемся к нашему президенту. По его собственному признанию, он пришел на съезд просто поприветствовать его участников. Но Владимир Путин сказал все же и нечто содержательное:
— Михаил Викторович Шмаков ведет себя очень активно, иногда даже, мне кажется, очень наступательно. Вот и сейчас… Мы часто с ним спорили, когда я правительство возглавлял. Сейчас не тот формат… — Дальнейшие слова Путина, однако, показали, что съезд ФНПР — это все-таки “место для дискуссий” и с ним тоже. — По поводу “заговора” рыночников и либералов. Думаю, что все-таки заговора у нас нет, есть разные подходы к развитию экономики, социальной сферы. Нам всегда удавалось находить “золотую середину”. Да и “невидимая рука рынка”, как здесь было сказано, — я цитирую всё предыдущего выступающего, как классика (это не про Шекспира. — П.О.), — она у нас заметна, понятна и, в общем и в целом, прозрачна. Если внимательно посмотреть на то, что происходит: какая же там “мощная рука рынка”, когда у нас отработана целая система поддержки отдельных отраслей, льготирование, скажем, сельского хозяйства, льготирование высокотехнологичного бизнеса — малого и среднего, льготирование развития отдельных территорий?
Можно считать это придирками к словам, но получается, что “золотую середину” Кремль ищет как раз между рыночниками и либералами, и куда в этой модели вселенной деваются рядовые российские граждане, становится решительно непонятно. Что касается способности видеть невидимое — к слову о “руке рынка”, — то президент здесь точно со своим народом. Который руки рынка хоть и не видит, но на своем горле ощущает постоянно. А что касается льготирования “скажем, сельского хозяйства”, то в недавно обнародованном антикризисном плане на его поддержку планируется выделить аж до 50 млрд рублей — это на целую-то отрасль! В то время как отдельное предприятие ОАО “Роснефть” просит у правительства больше триллиона из Фонда национального благосостояния, и есть большие шансы, что таки допросится. Согласно тому же плану, самой главной отраслью в России является финансовая: банки получат 1,25 трлн рублей на докапитализацию. А пойдут ли эти деньги на кредитование реального сектора, сказать, мягко говоря, трудно.
Большое внимание СМИ привлекли слова Путина о зарплатах руководства крупных компаний, за которыми “нужно очень внимательно следить”, несмотря даже на недавнюю отмену “золотых парашютов” в госкомпаниях.
— Только что мы с вами должны понимать? Если мы хотим в крупные компании привлекать менеджеров высочайшего мирового класса, а именно такие нам нужны, в том числе из других государств, то на этом рынке труда существует определенный уровень заработной платы, — сказал президент, разрушив, таким образом, надежды россиян на “зарплатную революцию”. — Важно, чтобы “мути” никакой не было, чтобы это все было прозрачно, объяснено гражданам, и тогда будет понятно. А если кто-то что-то закрывает, прячет, тогда возникают вопросы: значит, есть что прятать. И здесь я, безусловно, с вами согласен — нужно вытаскивать это все на свет божий.
Хотелось бы знать, о чем подумал в тот момент уже упомянутый господин Якунин. Наверняка он следил за речью президента. А корреспондент “Солидарности”, который тоже следил, впал в некоторую прострацию от следующих слов Владимира Путина: “Войны, слава богу, нет. Давайте не будем особенно обращать на это внимание”. То есть получается, что войны нет, но мы на это внимания обращать не будем, и… что же мы в связи с этим будем делать?
Этот вопрос так и остался неразрешенным, зато президент внес ясность в вопрос о социальном партнерстве. По его замечанию, “не все предприниматели стремятся к реальному, продуктивному сотрудничеству. Нередко их партнерство с профсоюзами — просто показная формальность, проформа, которой они вынуждены следовать в соответствии с законом”. И Путин заявил, что государство будет и дальше поддерживать профсоюзы в защите трудовых прав граждан России.
То есть, вспоминая древнюю рекламу “МММ”, государству нужны работодатели “не халявщики, а партнеры”. ФНПР, безусловно, относится к последним, дело за работодателями. Это тем более актуально, что, как признал президент, ситуация на рынке труда может усложниться, и структура занятости будет трансформироваться. Что вкупе со случаями “формального” партнерства не может не вызывать тревогу.
МИНТРУД ГОТОВИТ ПОПРАВКИ
Министр труда Максим Топилин также был приглашен на съезд и выступил с отдельной речью об антикризисных мерах по поддержке рынка труда. Одной из таких мер в министерстве считают продолжение проведения специальной оценки условий труда. Однако, оговорился министр, “нам еще нужно научиться работать с этим инструментом”. Не стоило ли сначала потренироваться на кошках? Но…
— Если бы не начали проводить спецоценку, то, наверное, мы бы просто продолжали оставаться в ситуации, когда мы только говорим об охране труда, но никаких экономических инструментов не предлагаем ни работодателю, ни профсоюзу, — сказал Топилин.
Кроме того, министр приподнял завесу над текущими делами вверенного ему ведомства. Сейчас Минтруд работает над поправками к закону о страховании от несчастных случаев и профзаболеваний. Поправки, как было сказано на съезде, будут направлены на выстраивание “превентивного механизма сохранения здоровья работника на производстве”. Что под этим подразумевается, мы узнаем очень скоро, поскольку министр рассчитывает на принятие поправок уже в текущем году.
И снова Максим Топилин затронул самую, пожалуй, больную для россиян тему — пенсии. (Заметим, больная она — в том числе и благодаря самому Министерству труда.) Министр предложил ограничить пенсии для работающих пенсионеров. Вернее, конечно, пока только обсудить такую возможность в принципе, и то только для тех, кто зарабатывает очень много…
Но, во-первых, сколько это “в граммах” — много, Топилин скромно умолчал: как-никак, 62-летний Владимир Путин сидел тут же, рядом. (Прозвучали слова “например, миллион в год хотя бы”.) А во-вторых, вызывает сомнения, что ограничения и в самом деле не будут распространены со временем на всех работающих пенсионеров, без исключения. Несмотря даже на то, что министр прямо сказал: эти перемены не должны затронуть подавляющего большинства.
— Что касается выступления господина Топилина, то ничего нового не прозвучало, — считает и.о. председателя профсоюза работников лесных отраслей Денис Журавлев. — Те же вопросы звучали и ранее, все та же риторика, все тот же поиск баланса между интересами работников и работодателей. Здесь министерство подтверждает свое реноме некоего арбитра, который нацелен на урегулирование вопросов сторон. Урезать же пенсии работающим пенсионерам недопустимо. Это вызовет огромный всплеск протестных настроений. Мы этого (урезания пенсий. — П.О.) не допустим.
НАШИ ГОЛОСА
Второй день съезда, как было сказано, плавно перетек в третий, хотя на этот третий день и было запланировано только заседание Генсовета ФНПР. Причиной же тому стали нешуточные дебаты, развернувшиеся по трем вопросам. Одна дискуссия, послабей накалом, касалась “зарплатной” резолюции съезда. Резолюций было принято много, и обо всех писать смысла нет. Интересующиеся смогут в скором времени ознакомиться с документами съезда на сайте ФНПР или через своих делегатов.
“Достойная заработная плата — основа благосостояния России!” — эта резолюция стала неким камнем преткновения между профсоюзами работников образования и здраво-охранения с одной стороны и производственниками с другой. Бюджетники предложили внести в текст поправки, которые отдельной строкой говорили бы о необходимости повышать зарплаты именно им, бюджетникам.
Желание понятное и вызывает сочувствие: все мы знаем, как мало получают врачи и учителя от государства. Из зала звучали слова о том, что бюджетники — это “база”, основа трудовой массы. Но кто из трудящихся — не основа? В результате съезд большинством голосов отклонил поправки к резолюции, поскольку представляет всех трудящихся, а не отдельные конкретные отрасли.
Другой вопрос, отнявший у делегатов очень много времени, касался “пенсионной” резолюции, и корреспондент “Солидарности” решительно не понимает, почему. Дело в том, что с января этого года вступила в силу пенсионная реформа, отменившая накопительную часть пенсии как обязательный ее компонент. Теперь гражданин может сам выбирать, нужна ли ему эта “копилка” или нет, нести ли ему свои деньги в негосударственный пенсионный фонд или не нести.
Так вот, позиция Ассоциации профсоюзов непроизводственной сферы такова, что накопительную часть пенсии нужно сохранить. Один из аргументов: в бюджетной сфере нет негосударственных пенсионных фондов. Но что тогда мешает бюджетнику выбрать любой другой НПФ не по отраслевому признаку — совершенно непонятно. Ведь если человек хочет отдать кому-нибудь свои деньги, желающие взять их найдутся непременно. Но самое непонятное — зачем понадобилось тратить столько времени (больше получаса) и сил на вопрос, который уже был давно решен и закрыт властями. Разве что ради возможности высказать свое “фи” через резолюцию. А накал страстей был неслабый, был даже пересчет голосов.
Ну а самой горячей темой стали, конечно, профсоюзные финансы. Обсуждались поправки к уставу организации, которые предусматривают отчисление на межпрофсоюзную работу 10% членских взносов. Это значит — в саму ФНПР, например. Остальные 90% должны, по идее, оставаться в первичках и тратиться на их усмотрение согласно уставам. Как заметил председатель профсоюза работников госучреждений, предложение, в принципе, не ново и обсуждалось еще в 1989 году.
Кстати, прошлый съезд постановил считать оптимальным соотношение “7/93” процента, но до сих пор это решение мало кто выполняет. Контрольно-ревизионная комиссия ФНПР напомнила на съезде: ни один профсоюз не отчисляет в ФНПР более 2% членских взносов. Так что нетрудно себе представить, какую бурю негодования у доброй половины зала вызвало новое предложение. В результате “за” проголосовали 298 человек, “против” 296, воздержались 15. Такие результаты, безусловно, выглядят сомнительно с точки зрения легитимности их утверждения. Картина была бы куда прозрачней, если б не воздержавшиеся товарищи.
— Цена всем сегодняшним резолюциям ноль, если не будет принято решение по финансированию, — заявил Михаил Шмаков.
При этом лидер ФНПР раз пятнадцать обратил внимание делегатов на то, что резолюция, поставленная на голосование, не обязывает, а лишь призывает членские организации перераспределить финансирование. Но половина зала его, кажется, не слышала… Кстати говоря, страсти кипели даже не вокруг утверждения “финансовой” резолюции, а вокруг принятия ее текста за основу с возможностью последующего редактирования. Но этого, кажется, не замечал уже никто, пока примерно через час после начала дискуссии слово не дали Наталье Агаповой, председателю профсоюза работников АПК.
— Мы так долго дискутируем, но даже еще не приняли проект резолюции за основу. Если хотим внести поправки — надо принять, — сказала она. Но и после этого тема обсуждалась еще около сорока минут.
В результате 297 делегатов проголосовали за перенос рассмотрения резолюции на следующий день, 251 — за то, чтобы не принимать ее вовсе, а воздержались на этот раз целых 40 человек. Но вопрос перенесли “на завтра”. Вздохнули с облегчением, кажется, все — и те, кто за проект, и те, кто против. Через некоторое время был объявлен перерыв, а затем состоялись выборы председателя ФНПР.
В зале на тот момент оставалось уже 633 делегата, 13 из которых проголосовали против единственной кандидатуры — Михаила Шмакова, а 12 воздержались. Получается, что 618 делегатов съезда переизбрали Шмакова на очередной срок. Из Олимпийского парка делегаты разъехались в двенадцатом часу ночи.
Зато следующий день работы оказался, на радость всем, коротким. Без эксцессов, правда, не обошлось: после подсчета голосов по злополучной “финансовой” резолюции этих голосов оказалось больше, чем самих делегатов. Пришлось проводить перерегистрацию, которая показала: в зале 597 делегатов. Результат голосования: “за” 316 человек, “против” 228, воздержались 11. Резолюция, между тем, изменила за ночь свой вид. Так, в утвержденном тексте членские организации призывают к отчислению на межпрофсоюзную работу уже не 10, а 8% взносов. Компромисс, таким образом, удалось найти.
— Вообще, в финансовых вопросах надо наводить порядок, — говорит Александр Василевский, председатель профсоюза работников жизнеобеспечения. Накануне он голосовал против проекта резолюции. — Я исправно плачу взносы на протяжении последних двадцати лет. Это дается с трудом, финансы — вопрос очень деликатный. Сегодня люди начинают понимать, что профсоюзную структуру надо финансово подпитывать. Но то, что было предложено вчера, для многих было непонятно. Вчера я был против, а сегодня голосовал “за”. Когда все профсоюзы на своих съездах примут соответствующие тексту резолюции решения, Генсовет тоже примет окончательное решение: отныне действуем все вместе вот таким образом. Я думаю, на это уйдет лет пять…
Так что съезд ФНПР закончился, а работа продолжается — во всех регионах и во всех профсоюзах.
Источник: Солидарность
